Гварнери «дель-Джезу», Антонио Страдивари.

 

Сколько стоит самая дорогая в мире скрипка?

 

     Чикагская компания Bein & Fushi, одна из самых авторитетных фирм, занимающихся продажей музыкальных инструментов, выставила на торги скрипку Гварнери, изготовленную в 1741 году. Инструмент примечателен не только рекордной ценой, но и своей историей: на этой скрипке играли великие исполнители XX века Иегуди Менухин, Ицхак Перлман и Пинхас Цукерман. Подобные аукционы случаются нечасто и всегда привлекают общественное внимание, которого инструмент как таковой обычно бывает незаслуженно лишен. Ведь люди, обращающиеся к классике, прежде всего выбирают, что слушать, иногда — в чьем исполнении, но чрезвычайно редко обращают внимание на то, на каком инструменте играет музыкант.

 

      Эта скрипка, названная в честь знаменитого бельгийского скрипача и композитора XIX века Анри Вьётана, была изготовлена кремонским мастером за три года до смерти. До Вьётана, который играл на ней в последние 11 лет жизни, скрипкой владел французский мастер Жан-Батист Вийом, купивший ее у некоего доктора Бенцигера из Швейцарии в 1858 году. После Вьётана скрипка принадлежала бельгийцу Эжену Изаи, потом, уже в XX веке, на ней играл англичанин Филип Ньюман. Инструмент купил для него двоюродный брат, бизнесмен и основатель одного из колледжей Оксфорда Айзек Вулфсон. После смерти Ньюмана в 1966 году скрипку приобрел филантроп и ценитель музыки Иэн Стуцкер, которому она принадлежит до сих пор.

 

Это одна история, фактическая. На самом деле имена тех, кто мог не только извлечь эстетическое удовольствие из обладания инструментом, но и поделиться им, играя на этой скрипке, известны гораздо лучше, чем перечисленные выше. Как это часто бывает, большинство владельцев скрипки сами на ней не играли и вообще не были музыкантами, но одалживали им инструмент. Так у Менухина, Перлмана, Цукермана, Крейслера и многих других — известных или не очень — солистов появилась возможность использовать «Вьётан» как концертный инструмент.

 

Цене именно этой скрипки Гварнери легко удивиться, потому что, таков стереотип, для любого образованного человека эталон скрипки — это инструмент Антони Страдивари. Глупо спорить с тем, что этот мастер был одним из лучших ремесленников Кремоны, но его лучшие скрипки эксперты сравнивают с ванильным мороженым, в то время как инструменты Гварнери дель Джезу в кулинарных определениях ближе всего к хорошему темному шоколаду. Да и жизнь Гварнери, умершего в 46 лет, была вдвое короче жизни Страдивари, и в мире сохранилось всего около 140 его скрипок — в несколько раз меньше, чем инструментов его более прославленного конкурента.

 

Десертное сравнение довольно точно отражает разницу между скрипками этих двух знаменитых итальянцев. Если Страдивари — это прежде всего живой, легкий, артикулированный и способный на малейшие изменения тона звук, то инструменты Гварнери звучат, в сравнении, глубже и тяжелее. Может, поэтому одна из скрипок Гварнери (пожалуй, самая знаменитая) Il Cannone Guarnerius была любимым инструментом Никколо Паганини, прожившего далеко не радужную жизнь, до самой его смерти. Паганини, который, к слову, владел и несколькими скрипками Страдивари, также сыграл важную роль в популяризации имени Гварнери, который после смерти был практически забыт.

 

В одном из своих писем Иегуди Менухин признавался, что предпочитает «Вьётан», на которой ему удалось поиграть, его собственной скрипке Страдивари 1714 года. Кроме того, маэстро владел другим инструментом Гварнери — скрипкой «Лорд Уилтон» 1742 года. Предпочтение исполнителя такого масштаба, как Менухин, — это немаловажное свидетельство истинной цены скрипки, выражаемой вовсе не в денежных единицах. Потому что любой выдающийся инструмент, как и выдающееся музыкальное произведение, в руках исполнителя не столько средство, трансформирующее знаки в звуки, сколько, наоборот, сама музыка, для которой исполнитель лишь средство. И от характера инструмента часто зависит, каким получится исполнение.

 

Само собой, в научных кругах никогда особенно не доверяли тому, что нельзя объяснить, в том числе и наличию метасодержания в нескольких склеенных между собой кусках дерева и натянутых поверх них жил. Страдивари, Гварнери, Вийом, да Сало, инструмент XX века, XXI века — все едино, если подходить к вопросу с научной точки зрения. С тех пор как скрипичный репертуар стал достаточно богат, чтобы скрипка могла быть одним из главных солирующих инструментов, не прекращаются изысканные тесты, призванные определить, есть ли между инструментами какое-то различие. Причем эти тесты, в которых участвуют музыковеды, эксперты и виртуозы, как правило, заканчиваются тем, что даже лучшие специалисты путают, где Страдивари, где Гварнери, а где просто хорошая фабричная скрипка.

 

Чтобы оправдать уникальность того или иного инструмента, ученые пытаются объяснить качество звука тем или иным объективным доводом. Звучание старинных скрипок, например, списывали на очень высокую плотность дерева, из которого их изготавливали. Существуют также теории, согласно которым особое звучание скрипкам XVII — XVIII веков придает клей специального состава, деревья из определенного географического региона, хитрая лакировка и так далее. Приписывать достоинства инструмента исключительному мастерству его создателя ученые предпочитают в самую последнюю очередь.

 

С годами становятся доступны новые и новые средства для доказательства научных предположений: рентген, дендрохронология, биохимический анализ, лазерные виброметры и многое другое. Однако, даже если ученые все-таки правы и хорошая скрипка хорошей скрипке действительно не рознь, существует еще один аспект, эстетический. Почему-то ведь Паганини играл именно на скрипке Гварнери.

 

Любой превосходный инструмент, произведенный тем или иным мастером или даже фабрикой, имеет историю создания, за ним всегда стоит репутация, а значит, и характер человека или фирмы. Более того, многие известные производители начинали делать музыкальные инструменты тогда, когда они еще не приобрели современный вид, и формировали их своими руками. Только поэтому рояли Steinway & Sons и рояли Bluthner будут отличаться друг от друга, как будут отличаться, например, гитары Грега Смоллмена от гитар Хосе Рамиреса.

 

Конечно, при желании, нетрудно назвать это мифотворчеством еще по одной, ненаучной, причине: от установления таких различий напрямую зависит доход владельца редкого инструмента. (Как справедливо заметил бы это здесь известный обличитель мира классической музыки Норман Лебрехт.) По-человечески, однако, это означает и отрицание различия инструментов с разным характером, созданных людьми с разными характерами. Играть на которых предстоит тоже людям неодинаковым.

 



     Поэтому будет очень жаль, если «Вьётан» Гварнери, рискующий стать самым дорогим музыкальным инструментом в мире, купит не какой-нибудь охочий до музыки меценат, а японский музей. И для посетителей музея ценность этой скрипки будет сведена к аудиозаписи в наушниках, когда-то уплаченным за нее 18 миллионам долларов и двум абзацам текста на табличке с описанием экспоната.

 

 

 

Комментарий с форума   http://www.classicalforum.ru/index.php?topic=3329.0

 ↓

     Ведь скрипки великих мастеров отличались некоторыми общими свойствами, возникавшими под руками конкретного мастера, а также индивидуальностью «голоса»: недаром наиболее выдающимся инструментам сами мастера давали индивидуальные имена !

 

Когда мастером уже были ранее наработаны стратегические соображения по поводу общих музыкально-механических параметров создаваемого инструмента, всё начиналось с выбора материала и подготовки его для создания деталей скрипки и затем, после выточки и подгонки друг ко другу всех компонентов, заканчивалось тонкой доводкой собранного инструмента через изменение мелких механико-геометрических параметров с сопутствующим контролем звучания, после чего инструмент покрывался специальным лаком, секрет которого тоже составлял особую тайну.

 

    На самом деле тайну любого инструмента в не меньшей степени, нежели все ремесленные секреты, составляли индивидуальные качества слуха мастера: раньше не было приборов и качественная сторона звучания инструмента определялась на слух и зависела исключительно от вкуса мастера.

 

   Важно понимать эту особенность старинных инструментов: все они стали плодом работы интуиции и активности слуха создавших их мастеров. Отсюда же, кстати, выводятся многие индивидуальные особенности звучания инструментов разных мастеров, которые проницательные «слухачи» определяют на слух. По этой же причине целые инструментальные ансамбли заказывали одному и тому же мастеру, дабы он уже на этапе создания и подборки инструментов мог обеспечить хорошее акустическое сочетание их звучностей и тембров при совместной игре, подобно тому, как художник создаёт картины, объединённые общностью сюжета, стиля и цветовой палитры, в расчёте на их органичное сочетание при размещении в одном и том же интерьере.

 

    Кстати, когда лет 30 назад шли интересные дискуссии по поводу «тайн» Страдивари, которые исследователи, вооружённые современными приборами и научно-исследовательскими методами, искали то в конструкции его инструментов, то в их геометрии, то в качестве дерева , то в способе его обработки, то в составе лака и т.д., мне стало отчётливо ясно, что главную «тайну» Страдивари, которую мы никогда не раскроем, составляли его руки, слух, воображение и поразительная интуиция, позволявшая ему экспериментировать и отслеживать последствия этих экспериментов в звучании создаваемых им инструментов. Даже когда инструмент был уже почти готов, мастер всё медлил, сомневался, всё проверял что-то, доделывал, подтачивал, шлифовал, прислушиваясь к тончайшим изменениям звучания – т.е. на финишной прямой у него ещё оставались какие-то способы воздействия на параметры инструмента, позволявшие через механические факторы влиять на звук.

 

   Полагаю, что при всей важности всех предыдущих этапов, по факту обеспечивавших высокий класс инструмента возможность варьирования его мелких параметров, оставались ещё какие-то возможности придания инструменту индивидуальности. Пожалуй, именно слух и интуиция позволяли хорошему мастеру добиваться от используемого им материала МАКСИМУМА, на который он в принципе был способен от природы. Выше головы не прыгнешь, как говорится, но ведь инструмент мог получиться хуже, нежели то была заложено в его природе, а это весьма нежелательно !

 

   Да, я уверен, мастер уже на ранних этапах понимал, станет ли создаваемый им инструмент посредственной, хорошей или выдающейся его работой, но когда он видел, что его создание обретает свой голос, он всеми силами старался эту индивидуальность проявить, одушевить тот материал, который проходил через его руки.

 

     В каком-то смысле это напоминает выявление и шлифовку голоса вокалиста под руководством опытного педагога: никогда не знаешь наперёд, что получится из того или иного певца, но когда становится ясно, в каком направлении надо идти, когда уточняется диапазон, наиболее удобная для пения тесситура, тембр, тогда уже можно работать над закреплением и углублением достигнутого, шлифовать технику, дыхание, наращивать звуковую мощь, расширять репертуар и т.д.

 

Короче говоря, работа с материалом при создании инструмента сводилась к выявлению его наличного потенциала, потолок возможностей которого был задан самой природой, а мастер должен был его угадать, выявить и не утратить в процессе доводки.
Собственно, в этом и заключалась «тайна» старинных мастеров.

 

 

 

 

Несколько слов о Страдивари …

 

Самый известный в мире скрипичный мастер Антонио Страдивари родился в 1644 году в Кремоне. Известно, что уже в тринадцатилетнем возрасте он начал заниматься скрипичным делом. К 1667 году он закончил учение у известного мастера смычковых инструментов Андреа Амати.

 

Свою первую скрипку Страдивари сделал в 1666 году, но более 30 лет он искал собственную модель. Лишь в начале 1700 годов мастер сконструировал свою, до сих пор непревзойдённую скрипку. Она была удлинена по форме и имела внутри корпуса изломы и неровности, благодаря чему звук обогащался за счёт появления большого количества высоких обертонов.

 

Страдивари изготовил около 2500 инструментов

 

С этого времени принципиальных отклонений от разработанной модели Антонио уже не делал, но экспериментировал до конца своей долгой жизни. Умер Страдивари в 1737 году, но его скрипки до сих пор ценятся очень высоко, они практически не стареют и не меняют своего «голоса».

За свою жизнь Антонио Страдивари изготовил около 2500 инструментов, из которых сохранилось бесспорно подлинных 732 (в том числе 632 скрипки, 63 виолончели и 19 альтов). Кроме смычковых им были сделаны также одна арфа и две гитары.

Общепризнанно, что самые его лучшие инструменты были изготовлены с 1698 по 1725 год (а наилучшие в 1715 году). Они особенно редки и потому ценятся очень высоко как музыкантами, так и коллекционерами.

 

Многие инструменты Страдивари находятся в богатых частных коллекциях. Около двух десятков скрипок Страдивари есть в России: несколько скрипок находится в Государственной коллекции музыкальных инструментов, одна — в Музее Глинки (куда её передала вдова Давида Ойстраха, который, в свою очередь, получил её в подарок от английской королевы Елизаветы) и ещё несколько — в частном владении.

 

Учёные и музыканты всего мира пытаются разгадать тайну создания скрипок Страдивари. Ещё при жизни мастера говорили, что он продал душу дьяволу, говорили даже, что дерево, из которого сделаны несколько самых известных скрипок, — это обломки Ноева ковчега. Существует мнение, что скрипки Страдивари потому так хороши, что настоящий инструмент начинает звучать по-настоящему хорошо лишь через двести-триста лет.

 

Многие учёные проводили сотни исследований скрипок с использованием новейших технологий, но разгадать секрет скрипок Страдивари им пока не удалось. Известно, что мастер вымачивал древесину в морской воде и подвергал её воздействию сложных химических соединений растительного происхождения.

 

Одно время считали, что секрет Страдивари — в форме инструмента, позже большое значение стали придавать материалу, который для скрипок Страдивари постоянен: для верхней деки — ель, для нижней — клён. Считали даже, что все дело в лаках; покрывающий скрипки Страдивари эластичный лак позволяет декам резонировать и «дышать». Это придаёт тембру характерный «объёмный» звук.

 

По преданию кремонские мастера готовили свои смеси из смол каких-то деревьев, росших в те времена в Тирольских лесах и вскоре начисто вырубленных. Точный состав тех лаков не установлен и по сей день — даже самый изощрённый химический анализ оказался тут бессилен.

 

В 2001 году биохимик Джозеф Нигиваре из Техасского университета объявил, что разгадал секрет Страдивари. Учёный пришёл к выводу о том, что особое звучание смычковых стало следствием усилий мастера защитить их от древоточца.

Нигивара выяснил, что во время создания мастером скрипок деревянные заготовки нередко были поражены древоточцем, и Страдивари, чтобы защитить уникальные музыкальные инструменты, прибегал к буре. Это вещество как бы спаивало молекулы дерева, изменяя общее звучание скрипки.

Когда Страдивари скончался, победа над древоточцем в Северной Италии была уже одержана, и впоследствии бура для защиты дерева больше не использовалась. Таким образом, по словам Нигивары, мастер унёс секрет с собой в могилу.

 


Наука и Страдивари

Колин Гоух (Colin Gough)

 

______________________________________________


____________________________________________________

2 комментария к “Гварнери «дель-Джезу», Антонио Страдивари.”

  1. Игорь Хентов

    ГВАРНЕРИ ДЕЛЬ ДЖЕЗУ
    Шёл век восемнадцатый. Бряцал железом,
    Меняя страх смерти местами с надеждой,
    И, в это же время, Гварнери дель Джезу:
    В тюрьме делал скрипки рукою небрежной.

    Последние годы прошли в заключеньи,
    Куда доходили с тюремщиком вести.
    Причины печальных его приключений
    Остались потомкам досель неизвестны.

    Тюремщик ему приносил древесину,
    Чтоб мастер точил обечайки и деки:
    Гварнери дель Джезу гнул сутками спину,
    Смыкая во сне лишь набрякшие веки.

    И скрипки рождались неслыханной мощи:
    Их голос струился над водами Тибра,
    Сквозь Рима дворцы и тосканские рощи,
    И дальше летел над пространствами мира.

    Тюремщик затем продавал по дешёвке
    Творенья синьора Джузеппе Гварнери,
    И тут же, купив для супруги обновки,
    Пил граппу в таверне до пульса потери.

    Ушёл в сорок шесть – смерть с бедой ходит в паре,
    Дель Джезу, смутив память всех поколений,
    Ведь к славе его ревновал Страдивари –
    Прекрасной Кремоны удачливый гений.

    И звёзды сияли в бездонной Вселенной,
    И тёк аромат ввысь стремящихся пиний,
    И страстью сжигая себя сокровенной,
    На скрипке Гварнери играл Паганини.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

Прокрутить наверх