Анна Благая — скрипачка , журналист.
Конкурсы музыкантов-исполнителей – на сегодняшний день самое мощное и проверенное средство, чтобы предотвратить попадание творческих личностей на музыкальные сцены или, по крайней мере, свести такую возможность к минимуму.
Это также самый действенный способ поиздеваться над замыслами композиторов; начисто извратить смысл музыки либо вообще лишить ее смысла; и тем самым – внушить к ней отвращение как можно большему числу людей.
Короче говоря, музыкальные конкурсы придумали музыкофобы, мечтающие о том, чтоб поскорее вырвать музыкальное искусство на корню.
Как это работает?
Очень просто.
Музыкант, который хочет доказать, что он не последний лузер в этом мире, и желает получить бумажку, в которой так и будет сказано, едет куда-нибудь в другую страну.
Там он должен сыграть ряд музыкальных произведений перед членами жюри (желательно, чтобы среди них совершенно случайно оказался его же собственный педагог).
При этом его исполнение должно соответствовать определенному негласному стандарту. Чему-то типа ГОСТа или ISO, правда не записанного нигде на бумаге.
Стандарт этот более-менее понятен, когда это касается технической стороны дела (ясно, что музыкант должен владеть инструментом: уметь поднимать и опускать пальцы в нужном темпе и пр.)
И совершенно неверен, когда речь идет о стороне музыкальной.
В ряде случаев от исполнителя требуется выполнить установки, прямо противоположные тем, что задал композитор.
…
Чтобы было понятнее, о чем речь – одна параллель не из мира музыки.
Представьте себе, что вы хотите стать… ну, скажем, чтецом, и держите экзамен перед важной комиссией. Прочитать надо несколько страниц из «Анны Карениной».
«Все смешалось в доме Облонских», – начинаете вы красивым голосом.
«Следующий», – говорят в комиссии.
Оказывается, вы прочли не то, что надо. Члены комиссии предпочитают ту редакцию книги, где пятьдесят лет назад была сделана опечатка. Там значится: «все смешалось в дурдоме Облонских».
Вы отправляетесь на другой худсовет и читаете ту же самую книгу там. Но и там вы не ко двору: там члены жюри другую опечатку: «Все смешалось в доме ОблоМских».
Вы мечетесь с одного собеседования на другое и дальше делаете выбор: либо плюнуть на все и найти себе менее абсурдную сферу деятельности, либо смириться и читать про дурдом Обломских, раз от вас этого хотят.
Естественно, ничего подобного в реальной жизни не бывает, но в музыке – запросто.
Именно это и происходит на музыкальных конкурсах.
Думаете, преувеличиваю?
Судите сами.
Вот три простых примера (хотя на самом деле их великое множество, но не буду перегружать картину).
Пример первый.
Есть один престижный скрипичный конкурс. Один из самых престижных. Проводится он в Париже, носит имя Маргариты Лонг и Жака Тибо. Так вот, там у членов жюри такой обычай: если скрипач начинает играть рапсодию Равеля «Цыганка», они начинают отсчитывать про себя ритм. Раз, два, три… Как под метроном. Если вдруг скрипач увлекся, стал играть с вдохновением и вольно, и не попал в этот ровный счет, то он выбраковывается.
Это совершенно дико, потому что вот как раз именно к этой музыке ровный счет применять нельзя. Именно рапсодии НАДО играть вольно и импровизационно и НЕЛЬЗЯ играть под метроном, потому что именно в этом суть этого жанра. Открываем словари и читаем:
«Рапсодия – инструментальное произведение, написанное – в свободном, импровизационном, эпическом стиле – на народные песенные или танцевальные мотивы. Рапсодия отличается от фантазии бОльшей свободой в изложении тем и их обработке«.
Так написано в одной из энциклопедий, и то же самое повторяется во всех других энциклопедиях, в чем совсем не трудно убедиться.
Какая бредовая ситуация! Но это еще не все. Ведь Равель мало того что написал рапсодию, он еще назвал ее «Цыганкой», и мелодии в ней и пляски – цыганские. А вы когда-нибудь видели цыган, которые стоят по стойке смирно, как пионеры на школьной линейке?
И кем это надо быть, чтобы после всего этого отсчитывать метрономный ритм во время исполнения такой музыки???
Pardonne-moi, я говорю страшные вещи. Но король-то – голый!!!
Второй пример.
Музыку Баха, Вивальди, Тартини и прочих авторов эпохи барокко на конкурсах нужно играть тоже стандартизованно. По линеечке. И главное — совпасть с какой-нибудь принятой на данный момент редакцией. Упаси Боже, если ты увлечешься и сыграешь какой-нибудь чуть-чуть иной форшлаг или прочее музыкальное украшение. И даже если ты сыграешь какую-то ноту не тем пальцем, каким принято, и то к тебе могут возникнуть вопросы.
Это совершенно нелепо и ужасно смешно!! Ведь как раз именно в музыке барокко композиторы давали полную свободу исполнителю. Доходило до того, что они вообще не выписывали все ноты, а фиксировали письменно только схему, гармоническую рамку, скелет будущего произведения. А уж каждый исполнитель самостоятельно наращивал на него «мясо», импровизировал, добавлял собственные музыкальные украшения и мелодические обороты.
Все это естественным образом выходило из самого термина барокко, который пошел (снова смотрим словари) от итальянского слова barocco, что значит «странный, причудливый», и что теснейшим образом связано с умением человека фантазировать.
И вот теперь от нас требуют делать нечто прямо противоположное: применять стандартизацию именно к этой музыке!
Причем какую стандартизацию! Где гарантии, что за образец не принимают редакции, которые были когда-то кем-то сделаны буквально не приходя в сознание, где ноты мало того что иногда взяты «с потолка» – в них еще встречаются порой смешные ошибки и опечатки!
Впрочем, я уже немного отвлеклась, а между тем я обещала написать
пример третий.
Бетховен – самый большой бунтарь в истории музыки. Он грохотал таки-и-ими аккордами…. Едва ли не каждое его произведение воспринималось современниками как настоящий Большой взрыв, вроде того, что предшествовал появлению нашей вселенной.
А вы попробуйте сыграть так Бетховена сегодня на международном конкурсе. Особенно на родине Бетховена!! Ваше исполнение сочтут неприличным. Ведь Бетховена надо играть…. тихо и воспитанно!! Да-да, именно его, Бетховена, надо играть тихо и воспитанно, словно ты сдаешь экзамен в школе этикета на владение ложкой и вилкой.
И это еще не все. Бывает, исполнителей отбраковывают за то, что они слишком романтично играют романтиков, в слишком сольной манере подают сольные вещи…
Бред???
Нет, еще не бред. Бывает еще смешнее и еще бредовей.
В Германии, например, есть вообще такое свойство у членов жюри: они все очень занятые люди и к моменту, как они дошли до здания, в котором проходит конкурс, они все без исключения обычно бывают крайне утомлены. Поэтому во время прослушивания они спят.
Вот как это выглядит. Концертный зал; трепещущий юный исполнитель на сцене, еще сомневающийся, примут ли его и его музыку, и такой длинный-длинный стол, покрытый зеленым сукном, а за ним – с десяток людей среднего и пожилого возраста, клюющих носом. Внимание: вопрос! Что будет, если исполнитель начнет играть форте? Ведь он потревожит сон членов жюри? А как реагирует человек, которому не дают спокойно поспать? И какие перспективы у конкурсанта в таком случае?
Я ничего не придумываю – про сон немецких членов жюри мне сказал один знаменитейший профессор, который про конкурсы знает все и даже больше. Он предупреждал: хотите там не раздражать людей – играйте все что хотите, только потише.
… Вот так обстоят дела с конкурсами.
Но, вероятно, самая трагичная и одновременно смешная вещь во всей этой истории – что конкурсы при всем том вреде, который они наносят личности музыканта, практически не дают ему в наши дни никакой пользы.
Лишь в ничтожном числе случаев звание лауреата сегодня позволяет сделать сольную карьеру. (Причем самые большие звезды – вроде Кисина – вообще никогда не играли на конкурсах).
В большинстве случаев жизнь музыканта развивается однотипно, вне зависимости от того, побеждал ли он в каких-либо состязаниях или нет. Один талант не стал лауреатом и поступил на работу в оркестр. Другой талант стал лауреатом, и не раз, а потом тоже… поступил на работу в тот же самый оркестр. И, что характерно, дирижировать ими обоими будет нелауреат.
Бывают и поудивительней развязки. Я знавала одного человека, чей сын получил одну из самых высоких премий на конкурсе Чайковского, а потом стал… зубным врачом!! И, говорят, доволен, как слон.
А есть еще один поучительный и трагический случай. Был такой талантливейший пианист – Султанов. Десять лет тому назад все только и говорили что о его удивительном выступлении на конкурсе Чайковского (послушайте, как он играл Седьмую сонату Прокофьева). Это было исполнение зрелого мастера, которому, в общем-то, уже не надо никому и ничего доказывать.
Так вот, его вообще не пропустили в финал. Шума было страшно много, разразился настоящий скандал. Султанов, думаю, вряд ли воспринял ситуацию совершенно спокойно, вряд ли совсем не переживал – предполагаю, что этот конкурс все же стоил ему нервов.
Спустя несколько лет этот талантливейший человек умер от инсульта в возрасте чуть более тридцати (!) лет. И не говорите мне, что пережитые стрессы к столь ранней смерти не имели отношения.
Выводы? Их каждый делает для себя сам. Лично я считаю, что конкурсы – это вообще не то, на что следует тратить время, силы, нервы и вдохновение. И вообще что их, как вредное для музыкального искусства явление, надо срочно распускать.
Конечно, никто не осмелится это сделать – из экономических соображений. Но выбора нет, потому что, собственно, к этому все и идет: конкурсы сегодня уже настолько девальвировались (их развелось слишком много, они перестали быть чем-то настолько весомым, как это было раньше), что скоро они сами отомрут как класс.
Есть и еще одно обстоятельство, которое говорит в пользу такого развития событий.
Дело в том, что уже сегодня роботы умеют играть на скрипке (настоящие роботы фирмы Toyota, посмотрите видео и убедитесь). А это что означает? Что стандартизированно исполненное произведение скоро вообще перестанет быть прерогативой человека.
Нам, людям, останется только… творчество.
То есть как раз то самое умение свободно, импровизационно и гипнотически исполнить «Цыганку» Равеля;
а также с фантазией, тонким вкусом и глубокой мыслью сыграть сонаты Тартини;
и передать в потоках звуков страстную и мятежную душу Бетховена.
А как только мы займемся творчеством, а не стандартизацией, мы вспомним, что в творчестве невозможно распределить места. Каждый талантливый человек выражает собственную личность, индивидуальность, каждый непохож на другого. Кто более великий – Моцарт или Бетховен? Или, быть может, Бах?..
Кто лучше – Глен Гульд или Юдина? Или, быть может, Гилельс?..
Ответа на это нет: абсурдна сама постановка вопроса.
Поэтому пройдет время (возможно, годы, возможно, десятки лет), и я смогу уже с полным правом спросить вас со страниц этого сайта: вы все еще готовитесь к конкурсам? Тогда мы идем к вам.
___________________________________________
Анна Благая
сайт автора: blagaya.ru